Ниже заикались про подводников

Ниже заикались про подводников.
Вот одна из историй написанная Legal Alien

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА
По поводу нашего конфликта, имевшего место вчера в кают-компании мичманского состава, могу пояснить следующее.
Две недели назад старший мичман Такойто Сергей Васильевич, старшина команды, меняя меня с вахты, спросил, отчего я какой-то квёлый, ведь я, зелёный дрищ и гузка баклана, отслужив на флоте меньше года, уже успел побывать на Северном полюсе, совершить кругосветное плавание* и ебануть ракетой по Архангельску из западного полушария, причём выпустив её из приполюсного района, поправ полярную систему координат силой военно-морской мысли; и всё это должно наполнять меня такой гордостью, что грудь надо стягивать ремнями, чтоб не лопнула, а я хмурый, как взгляд Горгоны с похмелья. На это я ему ответил, что нет, мол, всё хорошо и вообще, только вот бабу бы мне для полного, так сказать, счастья и морального удовлетворения всех моих физических потребностей. После чего старший мичман уточнил, а чем же меня не устраивают Зина и Жанна, я не понял и переспросил. Старшина команды сделал удивлённые брови и уточнил, а как я, блядь такой, вообще зачёты сдал и кто меня допустил к самостоятельному выходу в море, если я даже не знаю, что нам в автономку выдают секретную разработку секретного саратовского НИИ резино-технических изделий под кодовыми названиями «ЖРБ-Бл Жанна» и «ЖРБ-Бр Зина» для, так сказать, сброса избыточного давления в фановых системах организмов подводников. Если по-простому, по рабоче-крестьянскому, по-моему, как уточнил старшина, то двух резиновых баб.

Зная склонность старшего мичмана к издевательским шуткам над молодым личным составом, а также его любимую пословицу «Пиздеть – не мешки ворочать - спина не болит», я ему не поверил, но на всякий случай решил уточнить эту информацию у старшего помощника командира, который находился тут же, в центральном посту.

Старший помощник тоже удивился тому факту, что я мало похожу на человека, сдавшего зачёты, а также поинтересовался, всё ли у меня в порядке со здоровьем, хорошо ли я сплю, не мучают ли меня кошмары и не бился ли я головой в последние дни о выступающие из ландшафта клапана и трубы. И он при этом ещё подчеркнул, что не старается меня унизить этими вопросами, хотя ему очень хочется, а просто не может понять, как я, с виду довольно взрослый парень с усиками, которые вот-вот проклюнутся из-под корки молока на моей верхней губе, могу думать, что целое стадо здоровых мужиков три месяца живёт без баб. Ну не дебил ли я после этого, спросил старпом, но потом сжалился и посоветовал обратиться к доктору, так как за резиновых баб отвечает непосредственно он, и он же выдаёт их в пользование.

Поужинав, я направился в амбулаторию. Начальник медицинской службы внимательно меня выслушал, вызвал заместителя начальника медицинской службы, и они внимательно меня выслушали уже вдвоём. Потом они поинтересовались, хорошо ли я сплю, не мучают ли меня ночные кошмары и головные боли, а также не ударялся ли я головой о какие-нибудь железяки и какой у меня стул, после чего посветили в глаза, посмотрели горло, постучали по коленкам и посетовали на то, что у них нет хоть самого завалящего томографа. Доктора объяснили мне, что да, резиновые женщины у них действительно имеются, но вот какое дело произошло – одну из женщин порвали минёры, и она отдана в третий дивизион для заклейки, вулканизации и проведения ходовых испытаний. Но испытания явно затягиваются и поэтому по приказу командира одну оставшуюся женщину выдают только отличникам боевой и политической подготовки, и мне необходимо написать рапорт на имя командира, поставить на нём визу помощника о том, что я отличник БП и ПП, после чего, если командир мой рапорт одобрит, они поставят меня в очередь. Даже выдали мне лист бумаги, ручку и помогли составить рапорт с использованием специальных медицинских терминов.

С этим рапортом я обратился к помощнику командира. Помощник командира прочитал мой рапорт и спросил, не мучают ли меня головные боли, не снятся ли кошмары и не ударялся ли я где-нибудь головой, после чего посетовал на то, что отличником БП и ПП я по факту не являюсь, хотя служу хорошо и, в принципе, как кандидат вполне подхожу, только вот слишком молод и никак себя не успел проявить. После чего выразил готовность войти в моё тяжёлое положение, так как одному на корабле без бабы тяжело, и написал резолюцию, что он не возражает против того, чтоб включить меня в очередь на удовлетворение естественных надобностей в связи с моей перспективностью.

После этого я пошёл спать и к командиру подошёл на следующих сутках. Командир почитал мой рапорт, резолюцию помощника на нём, после чего поинтересовался, как вообще у меня идёт служба, не обижают ли всякие раклы и нормальные ли порции еды накладывают вестовые. Затем он позвонил в амбулаторию и спросил у доктора, а не он ли помогал мне составлять рапорт, потому как мичман-гидроакустик первого года службы априори не может знать слов «цито», «верте» и прочих, а тем более писать их на латыни. Немного подумав, командир сказал, ну ладно, раз помощник рекомендует, написал «Доктору – поставить в очередь на общих основаниях» и пожелал мне удачи.

Я отнёс рапорт в амбулаторию, доктор, посмотрев в какие-то свои журналы, что-то в них написал и сказал, что очередь моя подойдёт через две недельки, примерно, так как женщина у него одна, а желающих на неё, как я должен понять, не я один, ещё он посетовал, что то ли дело у америкосов – там на каждую боевую часть по женщине выдают, не то, что у нас, скряги, всего двух на двести человек и то он их еле как выбил в центральном военно-морском госпитале города Североморска, оставив там кучу нервов и шила.
Ободрённый таким лёгким разрешением моего вопроса, а также зауважав всех моих старших товарищей за то, что пошли мне навстречу, следующие две недели я провёл в предвкушении. Я расспросил своих сослуживцев, как это вообще происходит, потому что опыта общения с резиновыми женщинами я ещё не имею, да и с настоящими, если честно, не очень. Мне рассказали, что заранее я должен их оповестить, и они освободят мне каюту, чтоб, так сказать, не смущать нас с Жанной и не завидовать вслух тому, как мы будем пыхтеть с ней на койке. Так же они посоветовали мне настоять, чтоб доктор мне выдал вместе с женщиной два стакана шила – один для куража, а второй для последующей дезинфекции женщины: это положено по штатному расписанию и записано в обязанностях доктора в ТКР, но доктора - скряги знатные, и шило обычно пытаются зажать или разбавить водой, особенно практикуя это на неопытных ловеласах типа меня.
Через две недели я опять направился в амбулаторию, и мне показалось странным, что заместитель начальника медицинской службы удивился, увидев меня и услышав вопрос про очередь. Он позвал начальника медицинской службы, и они удивились вдвоём, что я пришёл за положенной мне женщиной. Пока они полушёпотом разговаривали, обращаясь друг к другу «коллега» и сетуя на то, что эти сраные гуманисты отменили чудесную профилактическую меру, как трепанация черепа, я решил, что доктора просто зажали мне выдавать шило, о чём я им и сообщил. Доктора согласились, что шило им выдавать действительно жалко, но дело не в том в общем, а в том, что старший мичман Василич женщину не вернул в положенное время, и вопрос я должен решить с ним. Как раз объявили ужин нашей боевой смене, и я прямо в кают –компании спросил у Василича, почему тот не возвращает женщину, ведь уже подошла моя очередь. Василич сначала поперхнулся супом, а потом поинтересовался, для чего мне такая срочность, уж не хотел ли я предварительно даму на ужин сводить, как полагается в приличных обществах, а то у него есть кассета с кинофильмом «Легенды осени», и он может мне её дать, чтоб я с ней ещё и кино посмотрел. А остальные за столом посетовали, что одно херово: нельзя на подводной лодке свечей зажечь и очень трудно достать лепестков роз, а то бы у нас вообще всё по вышаку вышло. Я твёрдо ответил, что не смотря на то, что я самый молодой в боевой части мичман, я такой же как они полноправный член экипажа, и мне положены те же привилегии, что и Василичу, и вообще не их дело, что я с ней буду делать. Для придания твёрдости своим словам, я ударил рукой по столу, случайно попав по вилке на которой случайно лежала тефтеля, которая случайно отлетела и случайно попала Вам на рубашку, когда Вы случайно вошли в кают-компанию. Товарищ капитан 2 ранга! Я искренне раскаиваюсь в содеянном и прошу меня извинить – я не хотел оскорбить Вас, я вообще Вас очень уважаю, потому что Вас уважают все мои старшие товарищи, которые служили с Вами, когда Вы ещё были командиром нашей боевой части. В качестве извинений я готов выстирать и отгладить Вашу рубашку и даже восстановить конспект по воспитательной работе! Я не виноват, товарищ капитан 2 ранга! Виновата любовь!
мичман Такойто
Ниже резолюция замполита:
«Щенок! Да что ты знаешь о любви! Как же мне надоели эти подводники, кто бы знал!!! Как стенгазету нарисовать или сценку какую придумать, так у них нет творческого потенциала, а как над мичманом молодым издеваться, так искрят, бляди, как высоковольтные трансформаторы!!! Как конспект по воспитательной работе завести – так у них нет времени, а тут сплели заговор с вовлечением высшего командного состава корабля и время нашли, ты подумай, а! Ну, долбодятлы, дождётесь у меня! Дайте только в базу вернёмся – на следующем строевом смотре петь у меня будете так, что седые адмиралы плакать начнут! Плясать! Плясать будете, идя строем мимо трибуны не ломая шеренг!!! А некоторые, как я погляжу, и баяны у меня в руки возьмут! Покажу вам Кузькиного отца!»
Ниже, корявым почерком трюмного Борисыча:
«Строен, хмур, подтянут,
Крепко в теле сбит,
Твёрд он, как бакаут**,
Могуч как монолит.
Но пусть вас не пугает
Это грозный вид -
Это ведь не монстр
Это – замполит!»
Ниже, командир:
«Станислав Анатольевич, ну что ж Вы так людей-то пугаете, что они в Вас котлеты мечут и стихи пишут? Нежнее же надо с личным составом, нежнее и ласковее! Трюмного вон напугали – как теперь в туалет ходить будете? Борисыч, какого ты пишешь раньше командира резолюции свои, совсем нюх потерял?»
Ниже, Борисыч: «Тащ командир, так он валяется тут, рапорт этот, два дня в центральном, я думал он и не нужен никому!»
Ниже, Антоныч: «Что значит «думал»? Ты же офицер военного-морского флота! Не ожидал от тебя, Андрюха, не ожидал!»
Ниже, замполит: «Прекратить вакханалию на официальном документе, что это за нахуй такой, а!!!»
Ниже, Борисыч: «Есть прекратить вакханалию!»
Ниже, Антоныч: «Вакханалия прекращена! К сожалению. Командир дивизиона живучести, капитан 3 ранга Такойто». И подпись.
Ниже командир второй трюмной группы (тоже Андрей): «Э, так я не понял, что там с бабой-то? Чем история закончилась?»
Ниже, Антоныч: «Один наряд вне очереди за нарушение приказания прекратить вакханалию!»
Ниже, командир второй трюмной группы: «Есть один наряд вне очереди! А что там с испытаниями второй бабы, почему я не в курсе? Опять в первую группу отдали? За что им такие привилегии?»
Ниже, Борисыч: «А послужи с моё сначала, дрищ, а потом привилегии себе требуй!»
Ниже, замполит: «Антоныч, и ты туда же? Вот не ожидал от тебя!»
Ниже, Антоныч: «Да куда же, Стас? Я же за тебя бьюсь, ты видишь? Совсем молодняк оборзел – давай их по самые помидоры накажем твоей властью!»
Ниже, командир второй трюмной группы: «А я уже наказан, а два раза по уставу не положено! Так что Борисыча ебите!»
Ниже, Борисыч: «Фига, Андрюха, ты дерзкий! Вообще страх потерял!»
Ниже, Антоныч: «Борисыч! Это ты ещё не слышал, что он про тебя говорил, когда мы его давеча с вахты меняли!»

Ниже, замполит: «Да идите вы все в жопу!»
Ниже старпом: «Стас, ну ты же воспитатель! Что так примитивно и грубо «идите в жопу»? Как в детском саду, честное слово! Надо же по-вашему, по- воспитательскому : «А ну заткнулись, уёбки косорылые, а то расхуярю вам челюсти в труху, до конца жизни через трубочки бифштексы сосать будете!»
Ниже, командир: «В бальную залу вошёл старпом. Оркестр замолк, гусары вышли курить, на плюмажах поникли перья, а потом старпом открыл рот, и в зале погасли канделябры. Дамы поняли, что бал окончен и, восхищённо хлопая ресницами, стали толпиться вокруг старпома.»
Ниже, старпом: «Не, ну могу, да: из песни слов не выкинешь!»