21177
12
При чтении документов о трагических событиях Великой Французской революции (и не только французской), часто возникает вопрос: почему люди – и те, что ещё недавно относительно мирно жили по соседству, и совершенно незнакомые, вдруг так охотно и безжалостно стали уничтожать друг друга только на основании принадлежности к определенному классу или слою общества?
Не делая особых различий между мужчинами и женщинами, пожилыми и молодыми, умными и глупыми, жестокими и не очень... Ответить на этот вопрос пытались многие исследователи, историки, философы. Но, иногда ответ можно отыскать и в совершенно неожиданных источниках, казалось бы, не имеющих к данной проблеме никакого отношения. Совсем недавно я, готовясь совершить некое путешествие, решил загрузить в смартфон аудиокнигу для прослушивания в дороге. Что-нибудь лёгкое, не слишком серьезное, чтобы не забивать в отпуске неуместными проблемами голову. Выбор пал на классический и всем известный роман А.Дюма "Три мушкетёра", который был прочитан мной ещё в подростковом возрасте, и оригинальный текст уже основательно подзабылся. В памяти осталась основная сюжетная линия, подкорректированная просмотром различных киноверсий романа – от очень серьезных до пародийных.
×
Результат нового прочтения оказался весьма неожиданным: я обратил внимание на эпизоды, которые раньше просто пробегал взглядом. И эти эпизоды порой меня просто шокировали. Если суммировать впечатление, произведенное на меня повторным чтением романа, придется сказать, что его герои на этот раз показались мне не такими уж и положительными. А поведение их, в ряде случаев, мягко говоря, не слишком красивым. Вот, например, благородный гасконский дворянин д’Артаньян нанимает в Париже слугу по имени Планше и не платит ему оговоренного жалованья. В ответ на вполне законные просьбы Планше выплатить долг по зарплате, или, в крайнем случае, отпустить его на другую службу, д’Артаньян жестоко избивает его. Данный поступок вызывает полное одобрение у его друзей-мушкетёров, которые приходят в восторг от "дипломатических талантов" гасконца. Ещё более благородный Атос требует от своего слуги Гримо полного молчания и сам не разговаривает с ним: желания своего господина тот должен угадывать по взгляду или жестам. Если Гримо не понимает хозяина и ошибается, Атос спокойно и без всяких эмоций избивает его. В результате, как пишет Дюма (вернее будет сказать, его очередной "литературный негр"), бедняга Гримо почти разучился говорить. Не надо думать, что А.Дюма написал остросоциальный роман, обличающий жестокие нравы того времени: ничуть не бывало – все это сообщается между делом и как само собой разумеющееся. Но вернёмся к тексту. Вот типичный "маленький человек", забитый и несчастный галантерейщик Бонасье просит у своего благородного жильца д'Артаньяна (который задолжал ему приличную сумму за квартиру и отдавать ее не собирается) защиты и помощи в поисках пропавшей жены. Д’Артаньян охотно обещает и то, и другое, начинает в счёт этой помощи пользоваться у своего квартиродателя неограниченным кредитом, требуя лучшего вина и закуски не только для себя, но и для своих гостей. Но помощи никакой не оказывает, более того, позволяет полицейским арестовать его у себя на глазах, что вызывает непонимание и неудовольствие даже у его приятелей-мушкетеров. А защитить галантерейщика очень легко: у д'Артаньяна и его друзей есть и шпаги, и пистолеты, а полицейские безоружны. Когда представители закона попытаются арестовать хорошенькую жену галантерейщика, которая, не дождавшись помощи, сама сбежала из-под стражи, д’Артаньян прогонит их один, просто обнажив шпагу. И вот только теперь гасконец все же великодушно намеревается оказать реальную помощь г-ну Бонасье – планирует заменить его в супружеской постели. Интересно также поведение мушкетёров в гостиницах во время знаменитой поездки в Англию за подвесками королевы. Портос, из-за сущего пустяка ввязался в дуэль, был ранен и остался в гостинице. Хозяин организует для него лечение у местного врача и уход. В качестве благодарности Портос угрожает ему физической расправой, и вообще, требует не беспокоить по таким пустякам, как оплата счетов. Вообще-то, деньги у него были – д’Артаньян выдал ему четверть суммы, украденной г-жой Бонасье у собственного мужа, но Портос их проиграл. И теперь, вместо того, чтобы попытаться как-то договориться с хозяином, терроризирует бедолагу, который не смеет ни выгнать его, ни кому-то пожаловаться. Думаю, любой наш "браток" из 90-х признал бы, что благородный Портос – просто беспредельщик и отморозок и "быкует не по понятиям". С благородным Атосом ещё интереснее: его обвиняют в попытке расплатиться фальшивыми монетами, причем речь явно не идёт о какой-то тюрьме или каторге, все благополучно решится в течение часа-двух. Но Атос психует, ввязывается в схватку и, отступив, баррикадируется в хозяйском погребе. Укрытие не слишком надёжное: был бы реальный приказ кардинала об аресте, вытащили бы Атоса оттуда за 5 минут. Но, подобно пресловутому "неуловимому Джо", никому Атос не нужен. Обнаружив в погребе изрядные запасы вина, Атос забывает обо всем на свете и начинает заниматься тем, что у него в этом романе получается лучше всего: уходит в запой. Хозяина в "приватизированный" им погреб, он, разумеется, не пускает. А когда появляется д'Артаньян, бывший граф действует по принципу "что не съел, то понадкусаю": портит оставшиеся продукты и разливает недопитое вино. Но это, разумеется, всего лишь невинная шалость – данный мушкетер способен на большее. В припадке пьяной откровенности, Атос рассказывает о том, что он, оказывается, аристократ не из последних: граф, «знатный, как Дандоло или Монморанси», «был полновластным господином на своей земле и имел право казнить и миловать своих подданных». И о шестнадцатилетней девушке, «прелестной, как сама любовь», на которой он когда-то женился.
И, обнаружив на плече жены клеймо в виде лилии, «совершенно разорвал платье на графине, связал ей руки за спиной и повесил ее на дереве» (ничего особенного: «всего лишь убийство», – говорит Атос потрясенному этим рассказом д`Артаньяну). Давайте остановимся на минуту и попытаемся сообразить, что же такого могла натворить несовершеннолетняя девочка, что ее заклеймили, как преступницу? Атос скороговоркой отвечает: «была воровкой». Но позже выясняется, что воровкой его жена не была: влюбленный в молодую монахиню священник украл церковные сосуды, чтобы уехать с ней «в другую часть Франции, где они могли бы жить спокойно, ибо никто бы их там не знал». При попытке бегства они были арестованы. Священника заклеймили и осудили на 10 лет. Палач из Лилля оказался братом этого священника, он решил, что малолетняя неопытная девочка (лет 14, наверное, тогда ей было) виновата в том, что её соблазнил взрослый педофил. Что-то очень знакомое, на языке вертится, а, вспомнил!
«Твои волосы, губы, и плечи – твои преступленья, потому что нельзя быть на свете красивой такой».
Он выследил её и самовольно заклеймил. А, между тем, ставшая графиней бывшая монахиня (по утверждению самого Атоса) была умна, образованна, хорошо воспитана и прекрасно справлялась с ролью "первой дамы" графства. Возможно, девочка – сирота из "хорошей семьи", насильно отправленная в монастырь опекуном, присвоившим ее имущество. Но Атосу лень разбираться: повесил ее – и нет проблемы. Так поступает он с женщиной, на тот момент равной ему по статусу. Не трудно представить, как обращался граф с "простонародьем", имевшим несчастье проживать на подвластной ему территории. В общем, был благородный Атос типичным "диким помещиком". Стоит ли удивляться, что потомки крестьян, дворянских слуг, трактирщиков и прочих галантерейщиков, когда пришло время революции, стали дружно уничтожать потомков Атоса, Портоса, Арамиса и д'Артаньяна? Просто потому, что те были дворянами. Слишком долго, из поколения в поколение, копилась ненависть и слишком концентрированной она была, чтобы разбираться, кто из бывших хозяев прав, а кто – виноват. То же самое было и в России.
Итак, к людям из народа герои романа относятся почти как к животным. И никого из окружающих это не удивляет: они ведут себя точно так же, как их сослуживцы, друзья, родственники. Но, может быть, среди людей, равных себе, эти четверо были воплощением и эталоном рыцарства, носителями высоких нравственных идеалов и обладали выдающимися моральными качествами? Увы, здесь тоже не все гладко. Портос на фоне остальных выглядит почти хорошо: всего лишь недалёкий солдафон, на таких, в общем-то, любая армия держится. Ещё он альфонс, находящийся на содержании у 50-летней мещанки (по тем временам просто старуха). Но это русские гусары, если верить анекдоту, «с женщин денег не берут» – французские королевские мушкетеры берут и с огромным удовольствием. И никто не называет Портоса не слишком лестными словами типа une catin или putaine, единственное, чего он стесняется – того, что его содержательница не дворянка.
С Атосом – все гораздо серьезнее: бывший большой барин-самодур, мизантроп, алкоголик и дегенерат с очень странными понятиями о чести и уникальными моральными принципами. Не считает зазорным проиграть в кости имущество своего друга (д'Артаньяна). А в экспедицию за подвесками отправляется, находясь под следствием: из тюрьмы его совсем недавно выпустили под честное слово капитана де Тревилля, который поклялся, что до выяснения всех обстоятельств Атос не покинет Париж. Но что такое для сиятельного графа честь своего командира и что такое элементарное чувство благодарности? Большую часть времени он либо пьян, либо находится в состоянии апатии и безразличия, "светлые" промежутки, во время которых он удивляет всех изысканными манерами и здравыми суждениями – редки и непродолжительны: «В дурные часы Атоса – а эти часы случались нередко – все светлое, что было в нем, потухало, и его блестящие черты скрывались, словно окутанные глубоким мраком… Опустив голову, с трудом выговаривая отдельные фразы, Атос долгими часами смотрел угасшим взором то на бутылку и стакан, то на Гримо, который привык повиноваться каждому его знаку и, читая в безжизненном взгляде своего господина малейшие его желания, немедленно исполнял их. Если сборище четырех друзей происходило в одну из таких минут, то два-три слова, произнесенные с величайшим усилием, – такова была доля Атоса в общей беседе. Зато он один пил за четверых, и это никак не отражалось на нем», – пишет Дюма.
В то время, как отправленная им на смерть юная жена во второй раз за свою короткую жизнь буквально "восстает из пепла", оказавшись в роли доверенного лица и ближайшей сотрудницы самого великого политика и государственного деятеля Франции, граф де Ла Фер скатился до уровня рядового мушкетёра. Более того, он вынужден был инсценировать свою смерть, и скрывает свое истинное имя. Что-то совсем уж скандальное и нехорошее натворил господин граф: настолько серьезное, что привычная отмазка, мол, ничего особенного, «всего лишь убийство», не сработала. И преступление это явно посерьезнее проступка малолетней девочки, которая имела несчастье стать его женой. Кстати, Вы обратили внимание, с какой готовностью, почти радостно, избавляется граф от своей молодой, красивой и ведущей себя безупречно супруги? А потом – сторонится женщин, предпочитая их обществу компанию винных бутылок. Невольно появляются мысли об импотенции Атоса, либо – о его латентной гомосексуальности.
А вот Арамис – самовлюблённый ханжа и лицемер, ухаживающий за собой побольше, чем иные женщины. Между делом Дюма сообщает, что
«Арамис избегал опустить руки из страха, что жилы на них могут вздуться».
Потом:
«Время от времени он пощипывал мочки ушей, чтобы сохранить их нежную окраску и прозрачность».
Далее:
«Говорил он мало и медленно, часто кланялся, смеялся бесшумно, обнажая красивые зубы, за которыми, как и за всей своей внешностью, по-видимому, тщательно ухаживал».
И еще:
«Любуясь своей белой и пухлой, как у женщины, рукой, которую он поднял вверх, чтобы вызвать отлив крови».
А также:
«Руки, на которые сам он (Атос) не обращал никакого внимания, приводили в отчаяние Арамиса, постоянно ухаживавшего за своими с помощью большого количества миндального мыла и благовонного масла».
И, наконец:
«Арамис… написал изящным женским почерком десяток строк».
В общем, тем еще «мушкетёром» был Арамис, в нынешней Европе точно сошел бы за своего. А еще Дюма утверждает, что он любовник государственной преступницы – Мари Эме де Роган-Монбазон, герцогини де Шеврёз. И вот это уже очень серьезно.
«Твои волосы, губы, и плечи – твои преступленья, потому что нельзя быть на свете красивой такой».
Он выследил её и самовольно заклеймил. А, между тем, ставшая графиней бывшая монахиня (по утверждению самого Атоса) была умна, образованна, хорошо воспитана и прекрасно справлялась с ролью "первой дамы" графства. Возможно, девочка – сирота из "хорошей семьи", насильно отправленная в монастырь опекуном, присвоившим ее имущество. Но Атосу лень разбираться: повесил ее – и нет проблемы. Так поступает он с женщиной, на тот момент равной ему по статусу. Не трудно представить, как обращался граф с "простонародьем", имевшим несчастье проживать на подвластной ему территории. В общем, был благородный Атос типичным "диким помещиком". Стоит ли удивляться, что потомки крестьян, дворянских слуг, трактирщиков и прочих галантерейщиков, когда пришло время революции, стали дружно уничтожать потомков Атоса, Портоса, Арамиса и д'Артаньяна? Просто потому, что те были дворянами. Слишком долго, из поколения в поколение, копилась ненависть и слишком концентрированной она была, чтобы разбираться, кто из бывших хозяев прав, а кто – виноват. То же самое было и в России.
Итак, к людям из народа герои романа относятся почти как к животным. И никого из окружающих это не удивляет: они ведут себя точно так же, как их сослуживцы, друзья, родственники. Но, может быть, среди людей, равных себе, эти четверо были воплощением и эталоном рыцарства, носителями высоких нравственных идеалов и обладали выдающимися моральными качествами? Увы, здесь тоже не все гладко. Портос на фоне остальных выглядит почти хорошо: всего лишь недалёкий солдафон, на таких, в общем-то, любая армия держится. Ещё он альфонс, находящийся на содержании у 50-летней мещанки (по тем временам просто старуха). Но это русские гусары, если верить анекдоту, «с женщин денег не берут» – французские королевские мушкетеры берут и с огромным удовольствием. И никто не называет Портоса не слишком лестными словами типа une catin или putaine, единственное, чего он стесняется – того, что его содержательница не дворянка.
С Атосом – все гораздо серьезнее: бывший большой барин-самодур, мизантроп, алкоголик и дегенерат с очень странными понятиями о чести и уникальными моральными принципами. Не считает зазорным проиграть в кости имущество своего друга (д'Артаньяна). А в экспедицию за подвесками отправляется, находясь под следствием: из тюрьмы его совсем недавно выпустили под честное слово капитана де Тревилля, который поклялся, что до выяснения всех обстоятельств Атос не покинет Париж. Но что такое для сиятельного графа честь своего командира и что такое элементарное чувство благодарности? Большую часть времени он либо пьян, либо находится в состоянии апатии и безразличия, "светлые" промежутки, во время которых он удивляет всех изысканными манерами и здравыми суждениями – редки и непродолжительны: «В дурные часы Атоса – а эти часы случались нередко – все светлое, что было в нем, потухало, и его блестящие черты скрывались, словно окутанные глубоким мраком… Опустив голову, с трудом выговаривая отдельные фразы, Атос долгими часами смотрел угасшим взором то на бутылку и стакан, то на Гримо, который привык повиноваться каждому его знаку и, читая в безжизненном взгляде своего господина малейшие его желания, немедленно исполнял их. Если сборище четырех друзей происходило в одну из таких минут, то два-три слова, произнесенные с величайшим усилием, – такова была доля Атоса в общей беседе. Зато он один пил за четверых, и это никак не отражалось на нем», – пишет Дюма.
В то время, как отправленная им на смерть юная жена во второй раз за свою короткую жизнь буквально "восстает из пепла", оказавшись в роли доверенного лица и ближайшей сотрудницы самого великого политика и государственного деятеля Франции, граф де Ла Фер скатился до уровня рядового мушкетёра. Более того, он вынужден был инсценировать свою смерть, и скрывает свое истинное имя. Что-то совсем уж скандальное и нехорошее натворил господин граф: настолько серьезное, что привычная отмазка, мол, ничего особенного, «всего лишь убийство», не сработала. И преступление это явно посерьезнее проступка малолетней девочки, которая имела несчастье стать его женой. Кстати, Вы обратили внимание, с какой готовностью, почти радостно, избавляется граф от своей молодой, красивой и ведущей себя безупречно супруги? А потом – сторонится женщин, предпочитая их обществу компанию винных бутылок. Невольно появляются мысли об импотенции Атоса, либо – о его латентной гомосексуальности.
А вот Арамис – самовлюблённый ханжа и лицемер, ухаживающий за собой побольше, чем иные женщины. Между делом Дюма сообщает, что
«Арамис избегал опустить руки из страха, что жилы на них могут вздуться».
Потом:
«Время от времени он пощипывал мочки ушей, чтобы сохранить их нежную окраску и прозрачность».
Далее:
«Говорил он мало и медленно, часто кланялся, смеялся бесшумно, обнажая красивые зубы, за которыми, как и за всей своей внешностью, по-видимому, тщательно ухаживал».
И еще:
«Любуясь своей белой и пухлой, как у женщины, рукой, которую он поднял вверх, чтобы вызвать отлив крови».
А также:
«Руки, на которые сам он (Атос) не обращал никакого внимания, приводили в отчаяние Арамиса, постоянно ухаживавшего за своими с помощью большого количества миндального мыла и благовонного масла».
И, наконец:
«Арамис… написал изящным женским почерком десяток строк».
В общем, тем еще «мушкетёром» был Арамис, в нынешней Европе точно сошел бы за своего. А еще Дюма утверждает, что он любовник государственной преступницы – Мари Эме де Роган-Монбазон, герцогини де Шеврёз. И вот это уже очень серьезно.
Список обвинений, предъявленных этой дамочке, весьма впечатляет:
Интрига вокруг связи Анны Австрийской с герцогом Бекингэмским (1623-1624 г.г.) – самое безобидное из них.
Интрига вокруг связи Анны Австрийской с герцогом Бекингэмским (1623-1624 г.г.) – самое безобидное из них.
Передача Испании украденных у любовника секретных документов, и организация переписки королевы с королем Испании (1637 г.) – уже серьезнее.
Наконец, планирование государственного переворота в пользу Гастона Орлеанского, в результате которого Людовик XIII должен был лишиться трона.
Наконец, планирование государственного переворота в пользу Гастона Орлеанского, в результате которого Людовик XIII должен был лишиться трона.
И участие в заговоре графа Шале (1626 г.) с целью убийства кардинала Ришелье.
После смерти Ришелье герцогиня стала участницей «заговора Высокомерных», направленного против Мазарини (1643 г.).
Помните историю с платком, который так некстати поднял с земли и подал ему д'Артаньян? Все обычно объясняют гнев Арамиса его заботой о чести дамы. Нет, все гораздо серьезнее: платок – билет в Бастилию, это пароль, тайный знак, с помощью которого герцогиня отдает приказы и распоряжения своим сообщникам. Второй такой платок д’Артаньян увидит у госпожи Бонасье. Во время тайного визита в Париж герцога Бекингэма (глава враждебного государства!), герцогиня самовольно покидает место своей ссылки (Тур – здесь Дюма ошибается, герцогиня в это время еще в Париже, но в интриге принимает самое деятельное участие) и организует операцию прикрытия, причем сообщниками она руководит из квартиры Арамиса. А сам Арамис вводит в заблуждение людей Ришелье, успешно изображая Бекингэма: «какой-то человек высокого роста, черноволосый, с манерами дворянина, напоминающий вашего незнакомца, д'Артаньян, в сопровождении пяти или шести человек, следовавших за ним в десятке шагов, подошел ко мне и произнес: «Господин герцог», а затем продолжал: «И вы, сударыня», уже обращаясь к даме, которая опиралась на мою руку… благоволите сесть в карету и не пытайтесь оказать сопротивление или поднять малейший шум».
Помните историю с платком, который так некстати поднял с земли и подал ему д'Артаньян? Все обычно объясняют гнев Арамиса его заботой о чести дамы. Нет, все гораздо серьезнее: платок – билет в Бастилию, это пароль, тайный знак, с помощью которого герцогиня отдает приказы и распоряжения своим сообщникам. Второй такой платок д’Артаньян увидит у госпожи Бонасье. Во время тайного визита в Париж герцога Бекингэма (глава враждебного государства!), герцогиня самовольно покидает место своей ссылки (Тур – здесь Дюма ошибается, герцогиня в это время еще в Париже, но в интриге принимает самое деятельное участие) и организует операцию прикрытия, причем сообщниками она руководит из квартиры Арамиса. А сам Арамис вводит в заблуждение людей Ришелье, успешно изображая Бекингэма: «какой-то человек высокого роста, черноволосый, с манерами дворянина, напоминающий вашего незнакомца, д'Артаньян, в сопровождении пяти или шести человек, следовавших за ним в десятке шагов, подошел ко мне и произнес: «Господин герцог», а затем продолжал: «И вы, сударыня», уже обращаясь к даме, которая опиралась на мою руку… благоволите сесть в карету и не пытайтесь оказать сопротивление или поднять малейший шум».
Но и это не все: измены в пользу англичан Арамису мало, Дюма не щадит героя и рассказывает ещё одну занятную историю. В дом Арамиса является нищий, и, удостоверившись в его личности, передает кошелек с испанскими золотыми монетами. А также письмо от де Шеврёз, в котором герцогиня называет гостя испанским грандом. Нормальная ситуация? Испанский гранд с карманами, полными золота, вместо того, чтобы посещать лучшие дома и светские салоны Парижа, шляется по Франции в костюме нищего. С точки зрения Арамиса, все нормально и в порядке, никаких оснований для беспокойства нет: просто такой экстравагантный испанский гранд, который любит переодеваться и одаривать золотом незнакомых ему людей. Можно спокойно жить дальше. Однако, все мы прекрасно понимаем, что Арамис получил очередной "грант" от зарубежных "спонсоров" – оплата за ранее оказанные услуги, либо аванс за будущие.
Наконец, д'Артаньян – бесчестный авантюрист, который приятелей-мушкетеров сразу же начинает рассматривать в качестве ступенек, для своей карьеры (так утверждает Дюма) и потихоньку собирает на них компромат. Вернувшись из Лондона, гасконец не проявляет ни малейшего интереса к судьбе мушкетёров, отправившихся с ним. На их поиски он отправляется только после недвусмысленного требования де Тревилля, который спрашивает: «Где мои подчинённые, что отправились с тобой "на воды"? Не знаешь? Так иди и узнай».
Наконец, д'Артаньян – бесчестный авантюрист, который приятелей-мушкетеров сразу же начинает рассматривать в качестве ступенек, для своей карьеры (так утверждает Дюма) и потихоньку собирает на них компромат. Вернувшись из Лондона, гасконец не проявляет ни малейшего интереса к судьбе мушкетёров, отправившихся с ним. На их поиски он отправляется только после недвусмысленного требования де Тревилля, который спрашивает: «Где мои подчинённые, что отправились с тобой "на воды"? Не знаешь? Так иди и узнай».
Но особенно мерзко и подло поступает д’Артаньян в отношении бывшей жены Атоса – таинственной женщины, которую в романе чаще всего называют Миледи (My Lady, разумеется). В России почему-то многие называют ее также леди Винтер, хотя на самом деле она леди Кларик (титул барона Винтер носит брат ее английского мужа). Молодая женщина серьезно влюблена в графа де Варда, которого в ходе своей миссии ранил д'Артаньян, она посылает графу письмо, в котором справляется о здоровье и возможности встречи. Служанка Кэтти по ошибке передает письмо Планше – слуге д'Артаньяна. Якобы по уши влюбленный в госпожу Бонасье гасконец, вступает с Миледи в переписку от имени раненного графа. Одновременно он посещает ее дом и убеждается, что леди Кларик к нему абсолютно равнодушна, зато неравнодушна Кэтти, которую д’Артаньян легко соблазняет. Наконец, Миледи назначает интимное свидание лже де Варду, которое проходит в темноте, и Д’Артаньян пользуется "благосклонностью" влюбленной в другого мужчины женщины. Потом, опасаясь разоблачения, чтобы закончить интригу, пишет Миледи от имени де Варда ужасное оскорбительное письмо. Униженная женщина обращается к д'Артаньяну, как к человеку, уже имеющему в обществе репутацию опасного дуэлянта, с просьбой о защите своей чести.
"Убить де Варда? Да с огромным удовольствием, – отвечает д'Артаньян, – Но не бесплатно. И деньги в данном случае меня не интересуют".
И снова становится любовником леди Кларик. Но выполнить свое обещание не торопится. Когда Миледи напоминает ему о нем, говорит:
"Не надо убивать де Варда – он здесь не причем, это я пошутил так. Смешно получилось, правда? Давайте в постель вернёмся".
К удивлению д'Артаньяна, Миледи не смеётся, а напротив, приходит в ярость, при этом неосторожно демонстрируя ему клеймо на плече в виде лилии. Она пытается убить его, и бравый гвардеец бежит из ее спальни и запирается в комнате Кэтти. Его одежда стала законным трофеем леди Кларик, дом он покидает в том, что успела дать ему Кэтти: «женское платье в цветочках, широкий капор и накидка, туфли на босу ногу».
(– Александр Керенский бежит?
– Все бегут!)
Вне себя от страха, д'Артаньян мчится по улице «под крики патрульных, кое-где пустившихся за ним вдогонку, гиканье редких прохожих» и укрывается у Атоса. Причем, слуга Атоса, Гримо, «вопреки своей обычной немоте», встречает его словами: «Что тебе надо, бесстыдница? Куда лезешь, потаскуха?» Далее: «Атос… несмотря на всю свою флегматичность, разразился хохотом, который вполне оправдывался причудливым маскарадным костюмом, представившимся его взору: капор набекрень, съехавшая до полу юбка, засученные рукава и торчащие усы на взволнованном лице».
Честное слово, жалко, что этот эпизод не вошел ни в одну экранизацию данного романа.
Чуть позже приходит несчастная Кэтти, которая знала, кто приходил к госпоже ночью под видом де Варда, а сейчас помогла д`Артаньяну бежать и теперь боится ее гнева.
"Вы же видите, милочка, что я ничего не могу сделать для Вас", – холодно встречает д'Артаньян.
Но высокопоставленная любовница Арамиса как раз просила прислать надежную служанку. Кэтти отправляют в Тур, к де Шеврёз. Бедной девушке можно только посочувствовать – попала из огня в полымя: герцогиня-заговорщица в случае чего опять отделается лёгким испугом (ворон ворону глаз не выклюет), но кто поверит, что служанка-англичанка не связная, присланная из Лондона? Вернемся к д'Артаньяну: в дальнейшем отважный гасконец буквально трясется от страха при мысли, что Миледи может отомстить ему – вплоть до отвратительной расправы над ней, которую организует привычный к таким грязным делам Атос.
Итак, моральный облик героев романа – весьма сомнителен, но, может быть, они беззаветно преданны Франции и королю, что полностью искупает все грехи? Тоже – мимо цели. "Влюбленный" в Констанцию Бонасье д’Артаньян (который на самом деле страдает от "спермотоксикоза") соглашается на весьма сомнительное предприятие – тайную поездку в Лондон к первому министру враждебного Франции государства, при этом цель поездки, в общем-то, остаётся для него тайной – он везёт запечатанное письмо: «Милорду герцогу Бекингэму, Лондон» – такова надпись на конверте. Что в этом письме? Может быть, государственная тайна чрезвычайной важности? И что означают две подвески, переданные Бекингэмом? Может быть, что война начнется через 2 месяца? Или – в союз с Британией вступила ещё одна страна, и Франции придется воевать против коалиции из двух государств? Неизвестно, однако, в награду за визит в Лондон д’Артаньян получает четырех лошадей с богатыми седлами от Бекингэма и дорогой перстень от королевы. Приятели д'Артаньяна легко соглашаются принять участие в этой авантюре, и, похоже, главным их мотивом служат деньги, которые есть у д'Артаньяна: мушкетёры поиздержались и буквально голодают в тот момент. А у д`Артаньяна деньги есть потому, что их украла у своего мужа Констанция Бонасье. И, на этот раз, никого не смущает, что «заказчица» – воровка. Повесить ее, как Атос свою жену, никому даже и в голову не пришло. А потом, во время осады Ла Рошели, Атос, подслушав разговор Ришелье и Миледи, узнает о приказе кардинала убить Бекингэма.
"Убить де Варда? Да с огромным удовольствием, – отвечает д'Артаньян, – Но не бесплатно. И деньги в данном случае меня не интересуют".
И снова становится любовником леди Кларик. Но выполнить свое обещание не торопится. Когда Миледи напоминает ему о нем, говорит:
"Не надо убивать де Варда – он здесь не причем, это я пошутил так. Смешно получилось, правда? Давайте в постель вернёмся".
К удивлению д'Артаньяна, Миледи не смеётся, а напротив, приходит в ярость, при этом неосторожно демонстрируя ему клеймо на плече в виде лилии. Она пытается убить его, и бравый гвардеец бежит из ее спальни и запирается в комнате Кэтти. Его одежда стала законным трофеем леди Кларик, дом он покидает в том, что успела дать ему Кэтти: «женское платье в цветочках, широкий капор и накидка, туфли на босу ногу».
(– Александр Керенский бежит?
– Все бегут!)
Вне себя от страха, д'Артаньян мчится по улице «под крики патрульных, кое-где пустившихся за ним вдогонку, гиканье редких прохожих» и укрывается у Атоса. Причем, слуга Атоса, Гримо, «вопреки своей обычной немоте», встречает его словами: «Что тебе надо, бесстыдница? Куда лезешь, потаскуха?» Далее: «Атос… несмотря на всю свою флегматичность, разразился хохотом, который вполне оправдывался причудливым маскарадным костюмом, представившимся его взору: капор набекрень, съехавшая до полу юбка, засученные рукава и торчащие усы на взволнованном лице».
Честное слово, жалко, что этот эпизод не вошел ни в одну экранизацию данного романа.
Чуть позже приходит несчастная Кэтти, которая знала, кто приходил к госпоже ночью под видом де Варда, а сейчас помогла д`Артаньяну бежать и теперь боится ее гнева.
"Вы же видите, милочка, что я ничего не могу сделать для Вас", – холодно встречает д'Артаньян.
Но высокопоставленная любовница Арамиса как раз просила прислать надежную служанку. Кэтти отправляют в Тур, к де Шеврёз. Бедной девушке можно только посочувствовать – попала из огня в полымя: герцогиня-заговорщица в случае чего опять отделается лёгким испугом (ворон ворону глаз не выклюет), но кто поверит, что служанка-англичанка не связная, присланная из Лондона? Вернемся к д'Артаньяну: в дальнейшем отважный гасконец буквально трясется от страха при мысли, что Миледи может отомстить ему – вплоть до отвратительной расправы над ней, которую организует привычный к таким грязным делам Атос.
Итак, моральный облик героев романа – весьма сомнителен, но, может быть, они беззаветно преданны Франции и королю, что полностью искупает все грехи? Тоже – мимо цели. "Влюбленный" в Констанцию Бонасье д’Артаньян (который на самом деле страдает от "спермотоксикоза") соглашается на весьма сомнительное предприятие – тайную поездку в Лондон к первому министру враждебного Франции государства, при этом цель поездки, в общем-то, остаётся для него тайной – он везёт запечатанное письмо: «Милорду герцогу Бекингэму, Лондон» – такова надпись на конверте. Что в этом письме? Может быть, государственная тайна чрезвычайной важности? И что означают две подвески, переданные Бекингэмом? Может быть, что война начнется через 2 месяца? Или – в союз с Британией вступила ещё одна страна, и Франции придется воевать против коалиции из двух государств? Неизвестно, однако, в награду за визит в Лондон д’Артаньян получает четырех лошадей с богатыми седлами от Бекингэма и дорогой перстень от королевы. Приятели д'Артаньяна легко соглашаются принять участие в этой авантюре, и, похоже, главным их мотивом служат деньги, которые есть у д'Артаньяна: мушкетёры поиздержались и буквально голодают в тот момент. А у д`Артаньяна деньги есть потому, что их украла у своего мужа Констанция Бонасье. И, на этот раз, никого не смущает, что «заказчица» – воровка. Повесить ее, как Атос свою жену, никому даже и в голову не пришло. А потом, во время осады Ла Рошели, Атос, подслушав разговор Ришелье и Миледи, узнает о приказе кардинала убить Бекингэма.
Итак, Джордж Вильерс, барон Уоддом, герцог Бекингэмский, шталмейстер Двора, кавалер Ордена Подвязки, лорд-стюард Вестминстера, лорд-адмирал Англии. Король Англии и Шотландии Яков I в письмах по очереди называет его и женой, и мужем, и ласково зовет Стини – в честь святого Стефана (лицо которого «сияло словно лик ангела»). Сохранил свое влияние и на сына Якова – короля Карла I, который после смерти фаворита называл его «мой мученик». Втянул Англию в две неудачные для нее войны – с Испанией в 1625-1630 г.г. и с Францией, которая началась в 1627 г. и закончилась уже после его смерти в 1629 г. Один из самых бездарных и презираемых политиков Великобритании, которого шаловливое перо А.Дюма превратило в положительного героя.
Из-за Бекингэма Англия вступила в войну с Францией, герцог и слышать не желает о компромиссе, сейчас он готовит высадку десанта в помощь мятежникам, его жизнь – это смерть тысяч, а, может быть, и десятков тысяч французов. Но д’Артаньян восклицает: "Герцог – наш друг! Надо предупредить и спасти его". На что, находящийся в своей "светлой фазе" Атос резонно замечает: сейчас время военное, это будет расценено, как государственная измена, нас ждёт Бастилия или эшафот. Д’Артаньян соглашается с ним, но от идеи предать Францию и любимого короля не отказывается: просто надо не самим ехать, а отправить слуг: одного – в Лондон, но не к Бекингэму, а к английскому деверю Миледи (тот самый лорд Винтер), другого, для верности – к королеве.
"Нет, – говорит опытный заговорщик Арамис (в уме, видимо, подсчитывая размер очередного гонорара), – К королеве тоже опасно: лучше к одной моей знакомой в Тур" (к основной распорядительнице заграничных траншей герцогине де Шеврёз, разумеется – чтобы деньги мимо не прошли).
В общем, предали Францию господа королевские мушкетеры. Но вот беда – не приняли они во внимание выдающиеся способности леди Кларик, которая их стараниями была незаконно арестована сразу по прибытии в Англию. Воспользовавшись не обремененным никакими доказательствами доносом мушкетеров, как поводом, ненавидящий невестку барон Винтер схватил ее и, непонятно на каких основаниях, без предъявления обвинений и без решения суда держал взаперти. Но даже в таких условиях Миледи сумела выполнить поручение Ришелье. В конце книги в отвратительной комедии самосуда над ней, наряду с мушкетерами, принимает участие барон Винтер (высокопоставленный вельможа государства, с которым Франция находится в состоянии войны!). И одно из обвинений – добросовестное выполнение приказа главы французского правительства (убийство Бекингэма).
(Другое крайне сомнительное обвинение – убийство пособницы государственной преступницы де Шеврёз Констанции Бонасье).
Ребята, это уже за гранью, не правда ли? Это не просто измена, и не просто шпионаж – это террористический акт против доверенной сотрудницы кардинала Ришелье, политическое убийство, совершенное в пользу враждебной страны. Господа мушкетеры, если вы не согласны с политикой Франции и методами кардинала Ришелье – подавайте в отставку, не получайте королевское жалованье, отправляйтесь в Лондон и обливайте там грязью свою Родину, дело не новое, ни первыми не будете, ни последними. Но вы давали военную присягу и сейчас нарушили её. Плаху и топор для господ мушкетеров!
«Вы трусы, вы жалкие убийцы! Вас собралось десять мужчин, чтобы убить одну женщину!», – говорит перед смертью Миледи, и с ней невозможно не согласиться.
Мне кажется, что Дюма ошибся с выбором героев: сражающаяся с врагами Франции харизматичная и сильная девушка с трагической судьбой – именно она была достойна стать истинной героиней романа.
Ну а всеми силами приближающие революцию аристократы, если доверять тем сведениям, что приводит в прославляющем их романе А. Дюма, вряд ли могут претендовать на роль положительных героев.
Рыжов В.А.
"Нет, – говорит опытный заговорщик Арамис (в уме, видимо, подсчитывая размер очередного гонорара), – К королеве тоже опасно: лучше к одной моей знакомой в Тур" (к основной распорядительнице заграничных траншей герцогине де Шеврёз, разумеется – чтобы деньги мимо не прошли).
В общем, предали Францию господа королевские мушкетеры. Но вот беда – не приняли они во внимание выдающиеся способности леди Кларик, которая их стараниями была незаконно арестована сразу по прибытии в Англию. Воспользовавшись не обремененным никакими доказательствами доносом мушкетеров, как поводом, ненавидящий невестку барон Винтер схватил ее и, непонятно на каких основаниях, без предъявления обвинений и без решения суда держал взаперти. Но даже в таких условиях Миледи сумела выполнить поручение Ришелье. В конце книги в отвратительной комедии самосуда над ней, наряду с мушкетерами, принимает участие барон Винтер (высокопоставленный вельможа государства, с которым Франция находится в состоянии войны!). И одно из обвинений – добросовестное выполнение приказа главы французского правительства (убийство Бекингэма).
(Другое крайне сомнительное обвинение – убийство пособницы государственной преступницы де Шеврёз Констанции Бонасье).
Ребята, это уже за гранью, не правда ли? Это не просто измена, и не просто шпионаж – это террористический акт против доверенной сотрудницы кардинала Ришелье, политическое убийство, совершенное в пользу враждебной страны. Господа мушкетеры, если вы не согласны с политикой Франции и методами кардинала Ришелье – подавайте в отставку, не получайте королевское жалованье, отправляйтесь в Лондон и обливайте там грязью свою Родину, дело не новое, ни первыми не будете, ни последними. Но вы давали военную присягу и сейчас нарушили её. Плаху и топор для господ мушкетеров!
«Вы трусы, вы жалкие убийцы! Вас собралось десять мужчин, чтобы убить одну женщину!», – говорит перед смертью Миледи, и с ней невозможно не согласиться.
Мне кажется, что Дюма ошибся с выбором героев: сражающаяся с врагами Франции харизматичная и сильная девушка с трагической судьбой – именно она была достойна стать истинной героиней романа.
Ну а всеми силами приближающие революцию аристократы, если доверять тем сведениям, что приводит в прославляющем их романе А. Дюма, вряд ли могут претендовать на роль положительных героев.
Рыжов В.А.
Источник:
Новости партнёров
реклама
